Минуло более девяноста лет с той роковой даты, когда расстрелом Великого Князя Михаила Александровича Романова был открыт кровавый счет расправам богоборческого режима. Об этом свидетельствует один из организаторов красного террора в Перми Мясников Г.И., автор богохульного опуса, подавший в свое время «прошение о исключении его из православных христиан», в своем очередном труде «Философия убийства, или Почему и как: я убил Михаила Романова» свидетельствовал: «Ведь если можно расстрелять Михаила, то тем более можно всех других. И ты увидишь, как полетят головы всех Романовых».
Спустя неделю после этого был арестован и расстрелян архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник (Никольский). Практически через месяц (17.07 н/с) была расстреляна царская семья и Великая княгиня Елизавета Федоровна. Спустя еще месяц расстреляно 36 белогорских насельников вместе с наместником Свято-Николаевского миссионерского мужского монастыря на Белой горе архимандритом Варлаамом (Коноплевым). Далее запущенный молох кровавых расправ принял многочисленные жертвы лучших сынов и дочерей Отечества. Только в июне - декабре 1918 года жертвами красного террора на Пермской земле стали 3 епископа, 10 протоиереев, 41 священник, 5 диаконов, 4 псаломщика. Всего арестованных за эти полгода свыше 150 человек, казнено - 99 человек.
Сегодня мы пытаемся осмыслить, как такое стало возможным в обществе, подавляющее большинство которого исповедовало Православие? Как стало это возможным в России, в которой Православие было не только культуро образующей, но и государство образующей религией, государственной религией?
Сегодня на рубеже века, который отделяет нас от того безумия, которое произошло в нашей стране, очень важно понять, что отделяет наше общество, нашу Церковь от того времени, имеют ли место предпосылки к повторению подобного, существуют ли исторические параллели времен и какие при этом должно извлечь и обществу, и Церкви уроки, с тем, чтобы стать мудрее и не повторить ужасов братоубийства.
Обращаясь к письмам и статьям архиепископа Андроника, мы можем воспринять, пережить общественную атмосферу тех грозовых лет, потрясших весь мир.
9 января 1918 года Владыка Андроник скажет духовенству епархии: «Время страшное, время если не антихристово, то весьма предшествующее ему по своим признакам. Верю в большее: все это теперешнее бешенство народное,- оно наносное, оттого, что народ сбит с толку, оттого, что .революционная пропаганда подорвала и почти вырвала все ценности, которыми жил наш народ доселе. Но угар этот пройдет, народ образумится от всего разбойничества и насильничества. Но горе нам будет, если мы и теперь оставим народ без своего руководительства. Дожили мы до полной разрухи нашей жизни, в которой не находим нигде поддержки. Собирайте около себя под сенью храма свои приходы, чтобы постепенно совершилось оздоровление и всей народной жизни. Промедление смерти подобно есть».
Сегодня мы нередко пеняем на безрелигиозность значительной части нашего общества, объясняя это советским богоборческим периодом в истории нашей страны.
Однако посмотрите, о чем сокрушается в своей статье Владыка Андроник: «Религиозность нашего народа оказалась внешней, слабой, безжизненной. Стоило нашим солдатам подвергнуться воздействию пропаганды безбожия, как от религиозности их мало что осталось. Вместо богоносцев они стали богоборцами. Где причина такого ужасного явления? Причина заключается в невежестве нашего народа, в непросвещенности его. Грамотность многих недалеко ушла от букваря, иные, окончившие обучение в школах и не имея возможности продолжать его, забыли все».
Владыка любил простой народ, но понимал, что вера носит внешний, обрядовый характер и в силу его непросвещенности весьма поверхностна. Разве не об этой же проблеме спустя столетие размышляет Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл в интервью газете Известия от 12 мая 2009 года: «Восприняв Православие как культурную традицию, важно понять и принять ее духовно-нравственное основание. От внешнего необходимо двигаться к внутреннему. К этим «культурным» православным и обращена сегодня в первую очередь миссия Церкви».
Словно о нашем времени поведали строки из под пера архиепископа Андроника: «...потерявший веру в Бога и свою совесть человек - обойдет все законы, а, главное, потерявши высокую цель своей жизни на земле, он не будет дорожить ни чужою, ни своею собственною жизнью и всегда будет готов с нею покончить, что мы, действительно, и наблюдаем во множестве над нынешними неверующими людьми, особенно же над современною молодежью, развращенною безрелигиозною школою и книгою». Далее Владыка пишет: «Это все прежде и лучше нас поняли враги наши, ищущие нашего развала и погибели, - поняли и приняли, все меры к тому, чтобы расшатать в народе русском устои Православия, подорвать значение веры и вырвать самую эту веру из народного сердца. С этою целью через школу давно уже прививают нашим детям и особенно подрастающему поколению сомнение в вопросах веры, легкое отношение к делам и обязанностям веры, втравляя вместо того ложный гуманизм, должный заменить будто бы уже отжившее свое время христианство. Но чтобы сразу не оттолкнуть от себя раскрытием своих намерений, стараются действовать вкрадчиво и постепенно, и сначала внушают людям взгляд на религиозную жизнь, как на выполнение внешних христианских обязанностей, а не как на дело душевной потребности».
Не думаю, что в современных российских школах есть сознательные враги своей стране, своим детям... Но как понять тех, кто под надуманным предлогом о светскости образования в нарушение конституционных норм о мировоззренческой вариативности в системе образования, допускают до преподавания все: и уроки гражданственности, и уроки толерантности, только исключением являются уроки по основам Православия.
Причем научные исследования религиоведов свидетельствуют, что Православные верующие, включая молодежь, отличаются своей высокой нравственностью, добросовестностью, законопослушанием, выдержанностью, большими и крепкими семьями и другими достоинствами. Однако неведомо почему, но путь к постижению этого неведомого Православия для детей в учебных заведениях закрыт. По сей день используют всю ту же «пугалку» о введения Закона Божиего в школах, пытаясь сохранить, как писал Владыка Андроник (прошу прощение за повтор) «взгляд на религиозную жизнь, как на выполнение внешних христианских обязанностей, а не как дело душевной потребности», которое не возможно без постижения духовных законов данных в Божественных Откровениях.
Нам может показаться странным, что когда школа не была отделена от Церкви, а были обязательные уроки Закона Божиего, архипастырь все же наставлял: «...школа должна быть христианскою, прежде всего и во всем заботящеюся о христианском воспитании. Истинная же христианская свобода - вот последняя цель как школьного воспитания, так и всего уклада народной жизни. А эта свобода заключается в том, чтобы человек свободно стремился и шел ко всему высокому и праведному, - свободно воздерживался от своих худых привычек и страстей, от соблазна и принуждения зла внешнего: конечно, свободен он последовать и второму, но душе его, исполненной веры в бессмертную, загробную жизнь и страха Божьего, все это недоброе противно, как ненормальное и нездоровое».
«Недостаток даже простейшего христианского просвещения в народе - вот что, прежде всего, приходится отметить, - писал Управляющий Пермской епархией. - Отсутствие отпечатка набожности грустно отражается и в жизни народной. Общая жалоба на народное пьянство, на безобразное даже со смертоубийствами и непременно с драками; провождение деревенских праздников, разгул особенно молодежи, деревенские посиделки, часто толкающие молодежь на беспутство, падение семейных нравов и почтительной покорности младших к старшим, тем более родителям, франтовство, бесчестность, озорство и хулиганство, мстительность и жестокость, вероломство и лживость до лжесвидетельства под присягой, что говорить уже об утрате и самой веры, ибо верующие побоятся нарушать присягу».
Наряду с религиозным невежеством народа причину революции архиепископ Андроник видел в богоотступническом высокоумии интеллигенции, обеспеченных слоев населения и государственных чиновников. Об этой отравленной европейским нигилизмом атмосфере безверия в образованных слоях населения Пермской губернии очень проникновенно с болью размышлял в своих письмах пермский архипастырь: «Молились, постились и исповедовались мы здесь по призыву Господа... Но далеко до всенародного покаяния и у нас и, конечно, повсюду. Власти и большинство интеллигенции остались в стороне: это-де для глупого народа, который-де невежда в законе; а мы ведь весьма умные... Поселянин ругает архиереев за невыдержанный экзамен. А эти дни поста были истинным экзаменом для верхов народа: какому богу они кланяются. Оказывается, должно быть, что не истинному Богу, а молоху века сего. Вот корень зла и причина войны. Отсюда выводы: война кончится ничем, хотя бы мы и победили немцев»; «а потом, как и в самом начале христианства было, ведь и здесь христианство, прежде всего, принимают люди простые, но именно ведь богатым и знатным не до спасения».
Священномученик Андроник, архиепископ Пермский и Кунгурский в служении Церкви большое место отводил образованию и просвещению народа, в котором ключевое значение придавал духовному образованию: «Ведь духовная школа в руках Церкви есть именно та мрежа, которую Христос заповедал нам закидывать в мир даже во время совершенного неулова. Ведь она и может, помощью Божией да своею ревностью, преобразовать всю жизнь, внося в нее свет Христов. Из нее выходят потом и епископы, и начальники духовных школ, и законоучителя светских школ, и пастыри народа, и другие учителя народа: это ли не есть помощью Божией?». Какие точные слова Владыки о роли Духовной школы в современном для нас обществе. К сожалению, нет понимания во власти необходимости содействия укреплению Духовных учебных заведений, их места в образовательном пространстве Пермского края. Шестой год Пермское Духовное Училище проходит непростой путь своего становления, однако по сей день не обрело своего здания. Историческое здание Пермской Духовной Семинарии распродано, а на том островке в 600 кв. метров к огромному стыду нашего предпринимательского сообщества ведется торг за половину семинарийского храма Иоанна Богослова, в котором молились лучшие сыны нашего Отечества: изобретатель радио Попов, писатель Мамин-Сибиряк, историк Карташов, наконец, священномученики архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник, священномученик Феофан, епископ Соликамский и многие другие подвижники благочестия, которые приняли мученическую смерть за торжество веры Православной. В историческом здании Духовного Училища находится институт культуры и ни у кого не шевельнется совесть на предмет возвращения долгов. Никто не задается вопросом, а в каких условиях происходит становление Духовного образования на Пермской земле. Никого сегодня не заботит состояние и перспективы духовного возрастания в Прикамье.
Большие усилия в своих архипастырских трудах Владыка Андроник прилагал к организации миссионерской, просветительской работы: «проведение многочисленных чтений среди народа» - об их полезности архипастырь писал: «а теперь с уверенностью скажу, что наши чтения выжили сектантов: если бы не чтения, то, несомненно, благочестивцы заполняли бы сектантские чтения, а теперь сектанты вовсе замирают»; «чтение акафистов с последующими беседами»; «деятельность Братства трезвости», по которой им замечалось: «среди большой пьянственности идет сильное движение к трезвенности, и духовенство не может взять это движение в свои руки»; «с воззванием о трезвенности, как видите попали в цель: духовенство встряхнулось, и некоторые пишут отзывы совсем хорошие. Помогай Бог, если только не сплошь льстят»; «братские собрания в Фомино воскресенье»; «собрания Палестинского общества в вербное воскресение»; «деятельность Софийского Общества трудовой помощи»; «крестные ходы, в ходе которых Владыка Андроник понуждал «вести всякую церковную пропаганду, будить и привлекать внимание к святыням» и многое другое, что было направлено на просвещение народа Светом Христовой Истины.
Владыка Андроник неоднократно сожалел о нерасторопности священнослужителей в важнейшем деле просвещения народа. «Неутешительные речи принес отец Николай Чепурин о теплохладности любаньских иереев к серьезному делу сектантской пропаганды у них, - пишет в своем письме 10 марта 1912 года епископ Андроник. - Я советовал ему рапортовать о сем в Миссионерский совет, чтобы можно было сделать им соответствующее внушение или и больше. Ждут палки, а без нее не хотят подняться на дело, на наш-де век хватит. Вот с такими и будем оставаться и такие-то будут всячески выживать хороших».
В письме к епископу Антонию (Храповицкому) размышляя о долге пастырского служения Владыка Андроник писал следующее: «пусть каждый сам с собой поразмыслит о своей способности постоять за Крест Христов. Не о кострах и тому подобных страстях говорю, их нет, да, вероятно, и не будет (а впрочем - кто знает?); над этим все мы способны помечтать и якобы мужественно выйти на смерть, только рисуя ее себе издали. Нет: нам нужно только самое обычное мужество, которого мы обыкновенно-то и не имеем. Вот серьезная уверенность в деле Христовом, проявляемая в самом обычном терпении и мужестве проповедника, - вот что нам в нынешние времена нужно в деле проповеди. Это, как видите, самая обычная добродетель, пожалуй, далеко отстоящая от костров мученических и апостольских. Это просто дело обычного священника, пастыря. Вот таким-то нам и приходится теперь быть».
Архиепископ Андроник настоятельно утверждал, что священнослужителям Православной Церкви должно заниматься главным - возносить молитвы у престола Божиего, а все прочее уводит от Бога и наносит Церкви и народу её большой вред. И прежде всего занятие политикой, которая разъединяет людей, а Церковь Христова призвана «соединять народ Божий единством свободы по законам Любви».
Относительно этого еще в 1911 году епископ Андроник (Никольский), инспектируя епархиальное Училище сетовал: «...беда в диаконе Левочском, который прямо-таки с революционным пошибом возбуждает крестьян на всякие аграрные выступления, в частности против помещика профессора Павловского, против священника и тому подобное... П.Н. Спасский говорит, что некоторые члены съезда (священник Пятницкий, Юшковский) собираются в народном клубе и заполучают директивы или сговариваются на всякий протест на заседаниях съезда, и будто бы руководителем сего является учитель духовного училища Пятницкий».
«Теперь лучшая система, - пишет епископ Андроник в 1916 году - пусть всяк на своем месте добросовестно и посильно трудится, вот и будет возрождение Церкви». «Говорю о том, что Бог всюду и все видит и слышит; так и нужно себя вести и думать, чтобы постоянно стоять перед Богом. Всячески нужно настраивать себя на том, чтобы от сердца чаще взывать к Богу, как близ нас Сущему. Когда это крепко заляжет в нашем сердце, то постепенно Христово учение будет нам свое, а так и Христа мы будем иметь в сердце».
Отстраненность Церкви от политики возможна и необходима лишь в пределах, не касающихся исповедования веры Православной в ее чистоте. В защиту же Православия Церкви должно становиться воинствующей и свой праведный гнев не смущаясь того обрушивать на головы богоборцев.
По этому поводу священномученик Андроник, архиепископ Пермский и Кунгурский в своем письме от 19 мая 1917 года к архиепископу Арсению (Стадницкому) пишет: «Вы мечтаете о плодотворности собрания архиереев. А я и мало в это не верю... Надо, чтобы архиереи научились первому делу - стоять перед Господом, а не перед временщиками в том или ином отношении. Сего же нет, посему и надежды нет на полезность всяких съездов и собраний. Теперь время лишь личного дела всякого. Это еще сможет при искренности и терпении собрать сочувствующих, чтобы началось и соборное дело. Вот тогда и совет большинства может быть. Если веруете в полезность собраний, то вот и ведите церковную линию. Уступок никаких, а должны быть только соображения церковной икономии. Замашка удержать «что-нибудь» - есть нетерпимый оппортунизм. Если бы Отцы во время арианства стояли хоть за «что-нибудь», то мы не были бы в Церкви. А они и буквы единой - йоты не хотели уступить компромиссу. И отстояли чистоту Церкви. Вам дал Бог на это силу, и стойте за святое дело. А мы будем молиться в тишине о сем успехе».
В то же время выражать свое мнение относительно выборов представителей органов власти и самой формы ее организации не только возможно, но и должно каждому верующему гражданину. Архиепископ Андроник реагируя на наветы представителей новой власти, четко выражает архипастырскую позицию: «Я уже посылал Вам объяснение моей «опасной» по нынешним временам деятельности в Перми от 21 марта сего года за № 101 и от 23 марта за № 103 и телеграмму от 23 марта. Там был приложен и возвращаемый при сем мой «призыв» от 1 марта. Прошу Вас читать данный «призыв» как он есть; а он, прежде всего и настойчиво «призывает всех православных чад Церкви и граждан Державы Российской оказывать всякое послушание Временному правительству» и прочее. Издан был этот призыв по поручению собрания представителей гражданской власти и городского и земского самоуправлений для успокоения населения среди совершившихся событий тотчас по получении первых известий об отречении Николая II и об отказе Михаила Александровича. Узаконяющий Временное правительство акт об отказе Михаила Александровича объявлял, что после Учредительного Собрания у нас может быть и царское правление, как и всякое другое, смотря по тому, как выскажется об этом Учредительное Собрание. Подчинился я Временному правительству, подчинюсь и республике, если она будет объявлена Учредительным Собранием. До того же времени ни один гражданин не лишен свободы высказываться о всяком образе правления для России; в противном случае излишне будет и Учредительное Собрание, если кто-то уже бесповоротно вырешил вопрос об образе правления в России. Как уже неоднократно и заявлял, Временному правительству я подчинился, подчиняюсь и всех призываю подчиниться. 19 марта в Пермском кафедральном соборе сам принял присягу и всех привел к присяге на верность служения государству Российскому. Недоумеваю, на каком основании Вы находите нужным в своем секретном запросе от 5-го сего апреля № 2454 обвинять меня «в возбуждении народа не только против Временного правительства, но и против духовной власти вообще». Посему просил бы, не признаете ли нужным разъяснить мне это или снять с меня такое обвинение».
Единственно, что в сфере политики Церковь не приемлет - это безвластие, так как это губительно для народа Божиего. Об этом с сокрушением в архипастырском сердце писал священномученик Андроник: «В последнее время в Перми водворяется анархия: 9-10 сего апреля разъяренная толпа производила самосуд в городе, уже ночью арестовали бывшего губернатора и многих других с заключением на гауптвахту после оплевания и, говорят, избиения». И далее заключает архиерей: «Какая, по меньшей мере, преступная наивность действовать уговорами на разъяренную толпу, руководимую немецкими и всякими иными провокаторами. В стране не только нет безопасности для мирных граждан, но началась уже террористическая анархия, причем в Перми член Комитета безопасности Несслер (немец и лютеранин) открыто в собрании учительского союза описанный самосуд бесчинной толпы назвал судом народа, как бы, оправдывая подобное проявление анархии и бесчинства. Или Правительство ждет, когда начнется общая резня междоусобная, чтобы с легкой душою назвать и это судом народа. Немцы же, по заявлению министра Милюкова, только и ждут полного расцвета этой нашей анархии, чтобы взять нас голыми руками».
И сегодня вопреки российскому законодательству имеет место в органах власти разного уровня великий соблазн в борьбе за власть использовать Церковь как инструмент влияния на избирателей, что не может быть допустимым ни при каких условиях.
Сегодня немало тех, кого смущает многонациональный и многоконфессиональный характер современного российского общества. По этому затруднению архипастырь писал следующее: «Не насиловали и не насилуем мы никого из подвластных себе народов; всем даем, как и прежде, свободу во всех житейских делах на основе общего и равного для всех закона, как равно и свободу исповедания родной всякому веры. Но мы хозяева страны и желаем быть таковыми на деле, и поэтому никто не должен дерзать смеяться над нами, забирать силу над нами, посягать на наши верховные права. Тем более мы не позволим издеваться, ругаться, принижать или умалять достоинство нашего духовного богатства и важнейшего достояния - Веры Православной и Царя Самодержавного. Мы - Россияне и говорим властное хозяйское всем им слово: «если хотите, чтобы мы с вами говорили, не как с низкими и подлыми холопами, а как с полноправными гражданами, то живите смирно под нашею Державою Двуглавого Орла, наслаждаясь всеми благами властного его подъема и парения над всенародным великим и высоким достоянием. Мы вас не презираем и не отталкиваем от себя, но смотрим на вас, как на полноправных с собою граждан и верноподданных Державы Всероссийского Самодержца, вместе с, собою предоставляя вам место и в Государственном строительстве». Мы желаем процветания страны нашей, процветания и славы, народа Русского, а через то и всего Царства Российского, уверенные, что это есть наилучшее и необходимое обеспечение благополучия и прочих многочисленных народностей в составе его. Если силен, бодр, доволен, просвещен будет хозяин земли, это отразится и на всех подвластных ему. Поэтому, пусть не заедает нас никакое иноязыческое засилие - ни инородческое, ни иностранное; пусть все в России будет русское, чтобы от него и всему инородческому нашему было светло и просторно. А если вместо хозяина будут хозяйничать пришлые и подвластные или принятые в подданство народы, то порядка у нас не будет, и исполнится над нами слово Христово: царство, разделившееся само в себе, опустеет. Это желательно врагам нашим; о ссоре инородцев с нами они усиленно и стараются, чтобы посеявши смуту, развалить все в стране и порасхватать то, что плохо лежит».
Политиканский подход к Церковному устроению, людей, которые не понимают сути Православия, а имеют лишь поверхностные представления об обрядовой ее стороне и пытаются судить о внутрицерковных процессах по меркам своих мирских представлений приносит большой вред не только жизни Церкви, но и обществу, и самому государственному устройству. Такое неразумный посев духа противления церковной иерархии подрывает основные принципы государственного управления: «доминирование; преобладание одной воли над другой; подчинение одного лица другому».
Одной из важнейших забот архиерейского служения Владыка Андроник (Никольский) видел в необходимости укрепления церковной дисциплины, ибо неподобающее поведение священства смущает прихожан, не служит утверждению веры в пастве. Эта обеспокоенность пронизывают буквально большинство его переписки. Особое место в этом занимает укрепление монастырской жизни. Вот выдержки из некоторых его писем: В письме архиепископу Арсению (Стадницкому) прочитываем следующее: «Еще раз прошу Вас иметь в виду, что нам на три мужских монастыря нужны настоятели-игумены. Есть здесь кандидаты, но без Вас не решаюсь представлять, да, может быть, и Вы имеете своих кандидатов, например, из Елеазаровой пустыни. А сейчас приходится пробавляться заместителями, да и их-то приходится сменять за пьянство и т. п. и назначать временно даже из других монастырей. Худо все это. Поэтому если у Вас есть на примете, то хорошо бы таковых сразу и представлять, как прибудете сюда. Довольно было срама, пора и выправлять наши монастыри». «Я поручил отцу Николаю Чепурину справиться, доложить мне, чтобы таких наемников палицей ударить, чтобы дело делали вместо взаимной грызни да пьянства».
Внутри Церкви не возможно допущение анархии и нарушение ее иерархичности, при всей допустимости деятельности общественных формирований, разного рода изданий не возможно попускать им деятельности вне благословения Церкви и тем самым допускать своеволие. Этот вывод совершенно определенно усматривается в письме епископа Пермского и Кунгурского Андроника 16 апреля 1917 года: «Считаю долгом принести свою скорбь и о другой анархии, которую плодит по уполномочию уже Святейшего Синода и на церковные средства издаваемый академическими профессорами с 7-го сего апреля «Всероссийский церковно-общественный вестник». Он не скрывает своего намерения вооружать и мирян, и духовенство на весь епископат, на отдельных его представителей и даже на весь правящий состав Святейшего Синода. Это уже нечто немыслимое или есть полная церковная анархия с экспроприацией на то церковных средств даже в нарушение модной теперь общественности без опроса вкладчиков тех денежных средств, что вносились на издание «Церковных Ведомостей». Под воздействием такой наглой агитации и не светских революционных газет, а своих людей и по уполномочию Святейшего Синода при таких условиях и благомыслящие или на духовную смерть соблазняются, или восстанут и на Синод, и на архиереев, что только и нужно врагам Церкви Христовой в России».
Здесь (в Перми), - писал епископ Андроник - чувствую себя как бы старожилом, как дома, мирно и прекрасно. А на сем основании полагаю, что здесь моя и могила, о чем как будто говорило и сновидение о моем переводе в «Могилев» накануне получения известия о переводе в Пермь. Буди воля Господня. Кланяться современным «богам» не буду».
До конца своей жизни Владыка Андроник оставался верен своему архипастырскому долгу перед Богом и своим народом и своей жизнью, и самим мученическим подвигом он преподал важнейший урок исповедования веры Христовой, обращенный к нам. Те драгоценные мысли, которые священномученик Андроник написал как он сам же заметил «от избытка скорбящего сердца» адресованы нам, с тем, чтобы мы извлекли необходимые для себя уроки.
Незадолго до казни архиепископ Андроник написал пророческие слова обращенные в будущее: «....не покидает меня надежда и уверенность, что Россия воскреснет со своим возвращением к Богу», а когда «воскреснет душа народная, - воскреснет и тело ее - наша здоровая государственность» (Пермь, 5 мая 1918 года).
Гоголин Николай Александрович,
канд. социол. наук, доцент,
доцент кафедры теории и практики управления
Филиала Уральской Академии государственной службы,
Проректор Пермского Духовного Училища по воспитательной работе
